– ...Эта картина была моим долгом, я не мог сделать другой. Про этих людей ведь никто не снимает, и для них никто не снимает. А снимать надо, потому что подавляющее большинство людей живет на окраинах страны. 150 км от Москвы – уже окраина...
– Вы согласитесь, если я определю открытый вами жанр, как эпический стеб или стебательский эпос...
– Не соглашусь. Я не люблю слова "стеб", никогда в жизни не стебался, все что делал, делал серьезно. Эпос – да. Но малобюджетный эпос.
...
– Ваш фильм призывают запретить, потому что он-де призывает к "черному переделу". Или к красному – в смысле кровавому...
– Это личное дело тех, кто призывает к запрету. Со своей стороны, я не призываю запретить то, что они пишут...
– Я не верю, что ваш фильм может кого-то поднять на передел, он для этого слишком ироничен, но я своими глазами видел напуганного им человека.
– "Окраина" – нежная поэтическая картина. Как она может напугать?
...
– А главного злодея, сидящего в Москве на самой верхотуре нефтяного магната, который купил у председателя колхоза всю крестьянскую землю, играет Виктор Степанов. В сочинском зале сразу прошел шепоток: "Виктор Степанович..."
– Ну не я же давал Степанову имя и фамилию!!!
...
– ...По вашему, зло нарастает по мере приближения к столице?
– Не знаю. В Москве те же люди, что и везде, просто здесь безумная жизнь, которая что-то с ними делает.
– Почему у вас такое отношение к Москве?
– Здесь нет художественной среды. В Петербурге вот есть. У них там у всех большая синильная печать на лбу...
Ну и для товарищей по альма-матер...:
– Я был страшно башковитый по физике и математике. Поступал в физтех, сдал все на отлично, но не прошел собеседование. Меня спросили, почему я хочу изучать физику моря, а я сказал, что люблю море и хочу плавать. После этого меня с этим экзаменационным листом взяли в институт стали и сплавов.
